ГВОЗДЬ ГОСПОДА МОЕГО

ЧАСТЬ 1: В моем доме слишком холодно

Он отдал свою смерть под страхом меча,
Он вогнал реку в русло ручья.
Он принес в этот город ветра перемен,
А окна в ужасе сползали со стен,
Обнажая всех тех, кто не строил мостов,
Раздевая всех тех, кто не ставил крестов
На могилах своих отважных мужей,
В чьи ладони никогда не вбивали гвоздей.

Милая, любимая, возьми топор,
Разломай вокруг нашего дома забор,
Отруби мои руки во имя Любви...
Я, быть может, наивен, но это в крови,
Это мне досталось от моей земли,
Этими руками я топил корабли,
Что несли меня к дому, в сети семьи...

Я хотел тебя видеть, хотел обнять,
Я благодарен тебе за то, что ты
Умеешь так прекрасно стрелять.


Ночь наваливается на город. Тяжело, грузно ползет между домов, залепляя теменью каждый проезд, каждый переулок. Она ворочается и тяжело вздыхает, греясь и обжигаясь огнями сверкающих проспектов. Ночь плюет в глаза и дует в затылок, навевая усталость, сталкивая в сон.
Слепые машины, словно с вытянутыми вперед руками, несутся в световом тоннеле, прорезанном в мохнатом брюхе ночи. Фонари склонили свои сияющие головы над текущей магистралью, выплескивая на нее нескончаемые потоки электричества. Новый Вавилон.

Внизу - это город стекла, бетона и металла, вросший в асфальтовую топь. Сверху все это видится огромным светящимся пятном в форме яйца. А выше - только черная бездна в ртутных каплях звезд. И повсюду прячется невидимый хищник, ненасытная тварь - Время.
Всюду настигающее, оно всегда с тобой. Властвующее, непобедимое, жестокое. Его пульс в каждой телефонной трубке прокалывает мозг на ноте Си. Любое движение напоминает о нем, движенье вязнет в его трясине. Оно цепляется за ноги и с чужими шагами отсчитывает, отсчитывает... отсчитывает все сущее. М е т р о н о м .